Это был не совсем обычный штурмовик ИЛ-2, а единственный на Ленинградском фронте самолёт-разведчик, оснащённый авиационным фотоаппаратом АФА-3с, не переставший после реконструкции быть фронтовым штурмовиком. Срок жизни на фронте штурмовика ИЛ-2 в среднем не превышал 10 вылетов. Удачным считался экипаж, совершивший 20-30 вылетов на штурмовку. А разве не фронтовым счастьем было совершение на этом штурмовике-разведчике почти 200 вылетов? И не просто на штурмовку, а зачастую на аэрофотосъёмку объектов противника, который не жалел средств противовоздушной обороны для защиты своих жизненно важных объектов от постороннего взгляда из-под облаков.
В 1943 году только что прибывший из авиационного лётного училища лейтенант Обелов Лев Васильевич получил этот самолёт-разведчик. Стрелком-радистом к нему был определён младший сержант Николай Касьянов. По фронтовой статистике в семь раз чаще гибли в бою стрелки-радисты штурмовиков ИЛ-2, по сравнению с пилотами. И это объяснимо: пилот в полёте сидит в бронированной с пяти сторон коробке, а стрелка-радиста защищают от пуль и осколков только алюминиевые борта самолёта. У нынешних алюминиевых кастрюль стенки прочнее…
У пилотов 566 штурмового авиаполка 277 штурмовой авиадивизии 13-й воздушной армии Ленинградского фронта, а затем, в конце войны, и на 3-м Белорусском фронте, работы хватало. В ходе войны наступал перелом. Это понимал и противник, чьё сопротивление возрастало по мере попыток Красной Армии вытеснить врага с территории Советского Союза. Штабы для разработки операций нуждались в свежих разведывательных данных. Рискуя жизнями, экипаж самолёта-разведчика совершал полёты в тыл противника, фотографируя его оборону.
Штурмовик ИЛ-2 способен нанести огромный ущерб атакуемой цели. Но для прицельной атаки пилот должен какое-то время вести самолёт строго по прямой линии прицеливания до момента огневой атаки. Это делает самолёт уязвимым от действия ПВО противника, что, в основном, и определяло огромные потери в личном составе штурмовой авиации. Бывший штурман 805-го ШАП старший лейтенант Анна Тимофеева (Егорова) после войны вспоминала: «Я, пожалуй, ни за что бы не согласилась быть воздушным стрелком на Ил-2. Страшно очень. Когда фашистский истребитель заходит в хвост штурмовика и в упор начинает расстреливать его – ну как такое выдержать? У стрелка ведь нет ни бугорка земли, за который он мог бы укрыться, ни траншеи. У него, конечно, в руках пулемет, но управление-то самолетом у летчика, и прицеливаться стрелку, когда летчик, маневрируя, бросает самолет из стороны в сторону, очень трудно. А еще бывает и так – замолчит пулемет от неисправности или когда кончатся патроны… Нет, ни за что бы не хотела я быть стрелком на штурмовике». Данное мнение фронтового лётчика заставляет нас с ещё большим уважением относиться к подвигу летавших на ИЛ-2.
Много десятков раз наш ИЛ-2, ведомый жителем Москвы 20-летним лейтенантом Львом Обеловым со стрелком-радистом Николаем Касьяновым – нашим земляком, жившим долгие годы в Жигулёвске, летал на штурмовку и военное счастье не отвернулось от них. Командование поощряло результативную работу экипажа. Так, чуть более чем за год, лейтенант Обелов был почти 10 раз представлен к награждению орденами, а в конце войны ему было присвоено звание Героя Советского Союза. Несколько раз к орденам и медалям представлялся и прикрывавший его спину Николай Георгиевич Касьянов. Он был полным кавалером ордена Славы. Из-за ошибок военной канцелярии третий орден Славы (1-й степени) ему был вручен через восемь лет после окончания той войны.
